Джоан Гейдж vs Иезекииль Эмануэль

В ней выдающийся ученый, директор Департамента клинической биоэтики Национального института здравоохранения США и один из главных авторов американской медицинской реформы.

доктор Эмануэль, которому на момент написания статьи было 57 лет, собирается сделать следующее: в 65 прекратить любое лечение — ни вакцин от гриппа, ни колоноскопии, никаких операций, кардиостимуляторов или антибиотиков, и к 75 умереть от естественных причин. В своей статье он язвительно пишет о новом типе человека — «бессмертном американце», который помешан на здоровом питании и физических упражнениях, всевозможных зарядках для мозга, витаминах и биодобавках — все для того, чтобы продлить свою жизнь как можно дольше. Это очень плохо, пишет профессор биоэтики, ведь все равно от человека после 45 лет никакого толку: креативность падает, производительность тоже.У трети американцев старше 85 — болезнь Альцгеймера, у половины — функциональные ограничения. Человек, который прожил больше 75-ти — эгоист; он обременяет общество и оставляет у своих близких тяжелые воспоминания. Доктор Эмануэль приводит в пример собственного отца: в 77 ему поставили кардиостимулятор, и хотя сейчас, когда ему за 80, он плавает, читает и по-прежнему живет в собственном доме, но его жизнь «нельзя назвать полной».

"Господин Эмануэль! Мне 74 года, и я очень надеюсь, что проживу гораздо дольше, чем 75. Дело в том, что качество моей жизни в последние 10 лет заметно выше, чем в любые прошлые годы. В старших классах я была несчастным подростком, в институте — вечно уставшей и невыспавшейся студенткой, а в период между 30 и 50 годами металась между тремя детьми, работой и домашними обязанностями.

Теперь каждое утро, когда я сижу за чашечкой кофе и газетами, и мне не надо вскакивать в 6 утра, готовить всем завтрак, заворачивать бутерброды, а потом напяливать офисный костюм и мчаться на работу в переполненном метро, я понимаю — это счастье.

Вот что я успела сделать с тех пор, как мне исполнилось 65 (многое из этого — после 70-ти):

Я вернулась к своему старому увлечению — живописи: хожу на занятия при местном музее, выставляю свои работы и даже продала несколько картин. Три ресторана украшены моими полотнами и фотографиями.

Я веду блог, где за последние 6 лет написала 390 постов.

Я побывала в Индии на традиционной свадьбе, ездила в Тадж-Махал и Варанаси. Я плыла по Гангу в маленькой лодке и смотрела, как по берегам йоги делают свои асаны, а рядом горят погребальные костры.

Я посетила заповедник бабочек-монархов Эль Росарио в Мексике. Для этого мне пришлось карабкаться по горам на большой высоте, где не хватает кислорода для дыхания, но оно того стоило.

Ночью, с фонарем в руке я стояла на пляже в Никарагуа и смотрела, как сотни маленьких черепашек выбираются из песка и бредут к океану, чтобы уплыть в сторону Африки.

В 2009 году я была на 50-м вечере встречи выпускников своего класса. Мы собрали большой юбилейный альбом с биографиями, а потом несколько раз встречались на Манхеттене: гуляли по Центральному парку, устраивали пикники, ходили в музей Метрополитен, ужинали в ресторане, слушали классическую музыку.

Наконец, после 70-ти со мной произошло самое жизнеутверждающее событие: в 2011 году родилась моя первая внучка! С тех пор вместе с ней и ее родителями мы побывали в Никарагуа, Греции и в Майями. Я играю с ней в игры, которые любила 70 лет назад, читаю ей свои любимые книги, пою песенки и наблюдаю, как она превращается в самостоятельного человека.

У моего отца была болезнь Паркинсона, и последние два года его жизни были очень тяжелыми. Моя мама умерла, когда ей было 74. У нее было слабое сердце, под конец она даже не могла открыть дверь в свою комнату. Но она не хотела умирать.

Мне 74, я прохожу 10 тысяч шагов, занимаюсь пилатесом, и для меня не составляет труда ползать по полу с внучкой или поднимать ее на руки. Я по-прежнему способна преодолеть за рулем те 180 миль, что отделяют нашу квартиру на Манхеттене от фермы в Массачусетсе.У меня хватает мозгов, чтобы отгадывать кроссворды и учить испанский. В ресторане я еще способна прочесть меню без очков. Надеюсь, они не понадобятся мне и через 18 лет, когда я буду читать ваш некролог в газете, дорогой господин Эмануэль."

Источник