Не растут на елке шарики и флаги.

Елка в нашей московской квартире всегда была под потолок, а он - больше четырех метров. Помню, мама отправлялась на поиски зеленой красавицы, а мы с бабушками, сгорая от нетерпения, ставили лестницу-стремянку, вытаскивали деревянный крест, вату. Елка расправляла ветки, стянутые веревкой, снег оттаивал, и по комнате полз неповторимый запах свежей хвои. Бабушка бросалась к маме растирать обмороженные пальцы.
Потом приходил дворник Димитрий - отпиливать макушку.
- Опять купила большую!
- В последний раз, - обещала мама.
На следующий год все повторялось.
Конечно, такая елка не могла остаться достоянием одной семьи. Все дети Дегтярного переулка и его окрестностей прибегали к нам. Без всякого приглашения. Единственное условие - каждый должен принести что-нибудь на елку и сам повесить. Не обязательно игрушку. Пусть это будет мандарин, пряник, конфетка.
На ветках столпотворение. Дерево вот-вот рухнет под тяжестью сверкающей красоты, а маме все мало.
- И здесь еще есть место. И здесь...
Игрушки ватные, картонные, проволочные, из фольги и бумаги, гирлянды, хлопушки, флажки, стрелы… Роспись по стеклу - шары на прищепках и металлических петельках, круглые и с вдавленными боками. Советская тематика - звезды, самолеты, дирижабли; сельскохозяйственная; сказочные персонажи…
И, конечно, среди них игрушки моей бабушки конца 19 века: ангелочки и подковки, привезенные из Богемии. Моей бабушке повезло: ее детство совпало с елочно-игрушечным изобилием.
В те годы елочные игрушки продавались и в кондитерских магазинах Алексея Ивановича Абрикосова. Красоты необыкновенной: зять Алексея Ивановича был художником. С восторгом рассматривали дети зайца в капусте, гномиков, домик с трубой на крыше. "А ты попробуй!" - предлагали родители. Как это - попробовать?! Домик из картона, паровозик - из жести. "Попробуй!" И тут-то выяснялось, что игрушки из шоколада!
Конечно, век таких елочных украшений короток: уже на следующий день ветки были голенькими. Что ж, приходилось снова идти к Абрикосовым, заказывать новые игрушки. Их тоже хватало ненадолго.
А у Абрикосовых новая идея - продавать не просто марципановые игрушки, а елку, полностью украшенную ими! В самом деле, можно продавать отдельно муку, яйца, дрожжи - и тогда каждый будет печь торт дома. А можно предлагать торт уже испеченный, готовый!

Не растут на елке шарики и флаги,
Не растут конфеты в золотой бумаге…

Росли конфеты! И в золотой бумаге, и в серебряной! Во всяком случае, на тех елках, которые стали предлагать Абрикосовы малышам, пришедшим с родителями. Говорили: "Видишь, на этой елочке выросли зайцы, а на той - конфеты. Выбирай любую!"
Однажды, рассказывала бабушка, им в дом принесли елку, где из марципанов был сооружен и ствол, и ветки. Пришлось потом покупать не только новые игрушки, но и само дерево: съели без остатка!
Потом все изменилось. В эпоху елочного дефицита появились игрушки-самоделки. Однажды Агния Львовна Барто принесла в наш дом какой-то журнальчик, где она была членом редколлегии. Там, на последней страничке, печатались советы "Сделай сам!" Игрушки из яичной скорлупы, из слюды, пробок, спичечных коробков, из бумаги…
Для снежинок брали проволочный каркасик, опускали его в соляной раствор на несколько часов. Потом высушивали. Кристаллики соли так хорошо блестели! Вместо шариков вешали разрисованные электрические лампочки или наклеивали на них разноцветную бумагу. Ну, а если фантазии не хватало или не было сырья, делали из картона маленькие ящички, типа почтовых. Туда клали подарок и вешали на елку.
Конечно, игрушки эти были некрасивые, не яркие, ломались быстро. Думала, они никому и не нужны. Как бы не так! Оказалось, елочные игрушки периода запрета - самые ценные, самые дорогие. В общем, не родись красивой!
В центре, под елкой, игрушечный Дед Мороз в ярко-красном гофрированном бумажном кафтане с деревянной палкой в руке весил около семи килограммов. Каждый малыш старался пожать ему руку, потрогать, погладить. Вот он и состарился раньше других игрушек. Кафтан во многих местах дал трещины, стали сыпаться какие-то опилки. В общем, отнесла я его в антикварный магазин. Схватили! Уже потом узнала: кафтан красного цвета - одежда редчайшая. Обычно он был белый или синий. До сих пор жалею, что отдала.
Но, конечно, главное - настоящий Дед Мороз. Огромного роста, в малиновом халате, в шапке, украшенной блестками и ватой. Я знала, что это Сергей Иванович, мамин знакомый. Да, да, знала. Почему-то в детстве меня лишили ожидания чуда, веры в сказочного лесного персонажа. Но с другой стороны, я была счастлива, что причастна к таинству переодевания-перевоплощения, когда за закрытой дверью, в коридоре, помогала Сергею Ивановичу приклеивать усы и бороду. Потом я надевала белые туфельки и перчатки, завязывала белый бант, брала белую сумочку, а Сергей Иванович - мешок и большую палку,
- Ну, начали, - говорила мама, - и распахивала тяжелую двустворчатую дверь.
- Встречайте! Дед Мороз и Снегурочка!
Комната - 45 квадратных метров - наполнялась детьми. Тут-то начиналось нечто невообразимое. И конечно, пели песенку: "В лесу родилась елочка".
"Елочка", напечатанная в журнале "Малютка" в 1903 году, была подписана инициалами: "А.Э." Через несколько лет композитор Л. Бекман положил слова на музыку, сочинив песенку для своей маленькой дочки. И пошла "Елочка" гулять по белу свету: думали, что слова - народные. Ничего этого автор Раиса Кудашева не знала. Лишь в начале 20-х годов в поезде она услышала, как кто-то пел ее "Елочку".
Есть две версии того, как был раскрыт секрет авторства. Одна связана с Максимом Горьким. Будто бы однажды в его кабинет вошла пожилая женщина и сказала, что хочет вступить в Союз писателей. Но ничего выдающегося она не написала, только детские тоненькие книжечки. Горький развел руками: "В Союз принимаем серьезных авторов". Женщина извинилась, а затем робко спросила: "Может, одно мое стихотворение вы знаете?" И прочитала "Елочку". Вопрос о приеме в Союз писателей был решен. Вторая версия аналогична, только речь идет не о Горьком, а об Александре Фадееве.
Стихотворение вновь появилось в 1941, перед самой войной, в сборнике "Елка". Говорят, составитель сборника Э.Эмден разыскала Кудашеву и указала в тексте ее фамилию и год создания - 1906-й.
Мы носились вокруг елки, прыгали, что-то жевали, что-то ломали. Игрушки падали, мы снова их вешали...
Каждый год, в конце декабря, я вытаскиваю с антресолей большую коробку. В ней елочные украшения. Состарились вместе с хозяевами. Некоторые умерли - разбились. Но несколько десятков еще полны сил. Есть среди них и долгожители.
Каждый год говорю себе: "Огромной елки в доме уже не будет. Никогда. Зачем же их хранить? Оставлю несколько, самых любимых, самых красивых".
Нет, не могу расстаться!

Елена Мушкина,
Обозреватель "НП"