Мастер живого фортепьяно

.

Заслуженный артист России, живущий с 1990 года в Великобритании, выпускник Московской консерватории, яркий представитель русской фортепианной школы, лауреат многих престижных международных конкурсов, в том числе престижнейшего конкурса пианистов в городе Лидс (Первая премия; Великобритания; 1975), профессор Королевского колледжа музыки (Royal College of Music) в Лондоне, почётный профессор Центральной консерватории в Пекине дал единственный концерт 16 ноября в Москве, ставший не только заметным, но и долгожданным событием в культурной жизни столицы.

Гастрольная география 70-летнего музыканта обширна — Европа, Америка, Австралия, Южная Африка, Азия, Страна восходящего солнца… Но на родине выступает редко.

— Каждый раз, выходя на сцену Большого зала Московской консерватории, испытываю ни с чем несравнимое чувство волнения и вдохновения… — признал он.

В программе «Великие романтики» — Фридерик Шопен, Роберт Шуман, Александр Скрябин.

Первое отделение Дмитрий Алексеев открыл Полонезом-фантазией ор. 61, который Шопен написал за несколько лет до смерти. От блестящих, празднично-триумфальных, героических, дышащих мощью и патетикой или, напротив, трагических полонезов — ни следа. Вместо монолитности и единства — дробность, фрагментарность, «вздох» пассажей, прерывистое дыхание… Вместо исключительной чеканности, рельефности, сочности образов — их словно бы затуманенность, приглушённость, зыбкость, неустойчивость, утончённый психологизм. Смятение и натиск чувств, трепетное волнение, изысканность и игра полутонов, элегическая печаль и — просветление.

Почему для Алексеева так важен Шопен, в интерпретации которого его признают эталонным даже в Польше? Ответ в одном из его интервью:

«Шопен вообще очень близок русской музыке. Или наоборот — русская музыка очень близка Шопену. Можно без конца перечислять примеры влияния Шопена на русскую музыку <…> Скрябин просто вырос из Шопена и многие-многие другие <…> Шопеновское влияние просто неоценимо <…> Какое самое популярное произведение в России до сих пор? Полонез Огиньского <…> Почему это случилось, непонятно. Тем не менее это факт <…>

Помимо этого, для меня Шопен действительно что-то очень близкое, без чего невозможно представить себя и отделить свою жизнь от его музыки. Вообще, это удивительное явление — музыка Шопена. Потому что она <…> необыкновенно демократична, она доходит до любого человека, который никогда не слышал ни одной ноты классической музыки <…> С другой стороны, она настолько изысканна и аристократична в лучшем смысле этого слова. Как в его музыке объединились вот эти две взаимоисключающие, в общем, вещи — загадка и тайна

<…> Для меня эта музыка — часть моей жизни…»

Кстати, инициатором создания памятника Шопену, торжественное открытие которого состоялось в 1894 году в местечке Желязова-Воля, на его родине, был глава «Московской кучки» Милий Балакирев. Это ещё одно свидетельство всеобщей любви русских музыкантов и любителей музыки к великому польскому композитору. А начиная с 1927 года в Варшаве в честь Шопена регулярно устраиваются международные конкурсы пианистов. Первым лауреатом первого конкурса был Лев Оборин, вслед за ним и другие советские пианисты.

…Пауза. И — Скрябин, 24 прелюдии ор. 1. Ничего странного в столь резком, казалось бы, «нарушении» в хронологии — год рождения Шопена и Шумана 1810-й, Скрябин родился в 1872-м — вовсе нет. Известно о горячем поклонении Скрябина, выдающегося пианиста, много концертировавшего в России и за рубежом, Шопену. Это подтверждает и раннее творчество композитора — отмеченное своеобразием, свежестью и новизной музыкального языка и тем не менее близкое, о чём уже говорилось, по стилю к произведениям его великого польского предшественника.

В 24 прелюдиях, фортепианных миниатюрах, проявилось тяготение Скрябина к камерной лирике, интимным высказываниям — это потом, в его более поздних произведениях, например симфониях, он будет возводить мир грандиозных, отвлечённых образов. Но уже и здесь запечатлены свойственные его музыке полярные и причудливо сменяющиеся настроения — хрупкая мечтательность и дерзкий порыв.

Второе отделение пианист целиком посвятил Шуману, его «Симфоническим этюдам» (1834).

Кстати, Шуман — ещё одна соединяющая «нить» — среди первых приветствовал творчество Шопена, опубликовав в 1831 году во «Всеобщей музыкальной газете» о нём статью, фраза из которой стала знаменитой: «Шапки долой, господа, перед вами гений».

Написанные под влиянием искусства Паганини, «Симфонические этюды» превзошли его своей пламенной романтикой. По серьёзности и глубине они приближаются, что видно из названия, к симфонической музыке. По полноте и мощи, тембровому разнообразию их пианистическое звучание подобно оркестровому. В самом их развитии господствуют симфонические принципы. А новый виртуозно-пианистический приём, который характеризует каждый образ, объясняет, почему это именно этюды.

Главная трагически-траурная тема, постепенно преобразуясь, превращается в финале в величавое победное шествие.

Драматическая композиция этого романтического цикла, состоящего из двенадцати вариаций — этюдов — типична для фортепианных произведений Шумана, выстраивающего её на контрастном чередовании эмоциональных «регистров». Так, в таинственном, мрачном первом этюде прочитываются «строки» имитационно-полифонического письма. Нескрываемая взволнованность, затаённая нежность второго близка к романсным интонациям. Исступлённая, импульсивная сила третьего «держится» на чётком ритме марша. «Порхающей» танцевальности четвёртого присущ шутливый характер скерцо…

Высокий профессионализм, строгость и простота, благородная утончённость и изящество, драматическая глубина и трагизм, одухотворённость и поэтичность, горячий эмоциональный накал, экспрессия и крайняя сдержанность, мощная, поистине оркестровая звучность и «вычерчивание» тончайших нюансов мелодического и ритмического рисунка, пластичность музыкальных фраз и упругость звука, техническое совершенство и блеск… Но разве можно перечислением всех качеств охватить исполнительский стиль одного из лучших пианистов мира?!.

Елена Константинова