Время обыкновенных чудес. Горка

На улице уже темно, хотя нет и шести часов вечера. Давно горят фонари. А яркие звезды такие крупные, что невольно постоянно задираешь голову. Мы с братом торопимся на ледяную горку, прихватив с собой толстые картонки. Оттуда давно доносятся шумные голоса детей и взрослых. На нашу большую горку приходили покататься со всех сторон.

Горку тщательно заливали несколько дней. Воду мальчишки старшеклассники, а иногда и взрослые, носили из колодца, который расположен в тридцати - сорока метрах. Горка природного происхождения, имела довольно пологий спуск к озеру. Превратившись же в ледяную - становилась скоростной. Для нас с братом она представлялась огромной. И для того, чтобы скатиться вниз, проехав порой по инерции по уже накатанному снегу до самых прибрежных камышей, требовалось изрядное мужество. Но радость полета с горы, а иначе и не назовешь этот спуск, при котором захватывало дух, заставляла снова и снова подниматься на вершину. Само восхождение для малышей было еще то «удовольствие». Казалось, что поднимаешься вечность и даже устаешь, а спускаешься один миг. Катались на всем, что скользит: фанера, картон, резина, пакет, кусок линолеума или толя. И только изредка встречались покупные ледянки.

В начале горы всегда очередь, а взрослые следят за тем, чтобы малышей пропускали. Детвора плюхается на свои картонки и их легонько толкают в спину, для разгона. Слышится визг и смех, крики «берегись», а иногда плач совсем маленьких если кто-то из них испугался или ушибся. Все это напоминало огромный веселый муравейник, где дети постоянно снуют вверх и вниз, а кто-то из них отползает со встречной полосы. Порой, с горы стрелой слетали чьи-то фанерки, а их хозяева, потерявшие свой «транспорт», двигались следом в самом замедленном темпе, прилипая ко льду шерстяными шароварами. Собирались и «паровозиками» из трех, четырех человека. Такая цепочка в конце разлеталась во все стороны и превращалась в кучу-мала. Самые смелые пытались проехать на ногах или на санках. Но на ногах всю горку осилить мог далеко не каждый, а за санки ругали родители, чтобы избежать травматизма и не портить ледяной скат.

Я не помню сколько времени мы проводили на горе, но, думаю довольно долго. Когда за нами приходили и звали домой, мы упрашивали прокатиться последний разочек. И таких «последних» могло быть несколько. В конце концов усталые, в задубевших варежках, в сырой от снега и льда одежде, но румяные и разгоряченные постоянным движением, мы покорно плелись домой. Было ощущение, что нас уводят с чудесного праздника.

Когда сугробы были большими