Не для меня… А для меня? 5-6 главы

Глава 5

…Привожу себя в порядок, завтракаю и ухожу на работу.

В больнице Михаил Никитич с беспокойством смотрит на меня: «Лиза, Вы сегодня могли бы и не выходить, у Вас нездоровый вид… Но раз уж Вы пришли, знайте: сегодня после работы Варвара Николаевна ждёт Вас; она приготовила обед и желала бы, чтобы Вы отдохнули, а лучше - пожили некоторое время у нас», - снова и снова повторяет он.

Я благодарю дорогого доктора и обещаю зайти к ним вечером - а сейчас нас ждёт работа.

…День выдался хлопотливым. Состояние первого же пациента было настолько сложным, что мы пять часов простояли у операционного стола - и когда всё закончилось хорошо, испытали настоящее счастье. Головокружение моё тоже чудесным образом прекратилось…

…Незаметно наступает ранний зимний вечер. Глубоко вдыхая сладкий морозный воздух, мы, не спеша, бредём с Михаилом Никитовичем по такой родной заснеженной Москве; снег скрипит под ногами, большая круглая луна освещает дорогу…

Милая хлопотливая Варвара Николаевна давно ждёт нас - и прямо с порога объявляет: «Получила письмо от родителей Лизы из Парижа! Друзья передали с оказией… Раздевайся, Лизонька, проходи в комнату и читай. Мы тебе мешать не будем».

…Я торопливо распечатываю конверт, и снова передо мной - картина отъезда родителей... Тогда нам с Серёжей удалось на неделю вырваться в Москву. Маменька и папенька были счастливы увидеть нас и радовались, что история с получением новых документов завершилась удачно. С чужой фамилией я проходила недолго, мы с Серёжей очень быстро расписались. Родителей успокаивало то, что теперь, после регистрации законного брака в полном соответствии с новыми правилами, я официально стала Черкасовой и могла не опасаться в дальнейшем никаких проверок…

…И вот настал день отъезда. Простились мы с родителями и братом Коленькой в съёмной квартире. Расставаться было тяжело, но я твёрдо сказала: «Мы ещё обязательно увидимся, я вам это обещаю!»

…В Париже папу, маму и брата встретили их друзья, Анатолий Иванович с Еленой Петровной, ранее выехавшие во Францию. Они сняли для родителей и Николаши квартиру недалеко от больницы, в которой, предположительно, должен был начать свою работу папенька. О его трудоустройстве хлопотал другой наш друг, Леонид Георгиевич, жену которого, Анну Анисимовну, некоторое время назад приняли в эту больницу на должность врача. Папа с мамой всегда помогали им в России - и вот теперь друзья сделали всё, чтобы мои родители не чувствовали себя одинокими и потерянными в чужой стране.

Вскоре папа уже работал в больнице, мама обустраивала их новый быт, а брат стал готовиться к поступлению в университет. Он тоже решил стать врачом, захотел продолжить семейную традицию.

…Я читаю письмо - и мне отрадно, что дела родителей налаживаются. Многое изменилось в жизни наших обожаемых папеньки и маменьки - и только их тоска по Родине и тревога за меня и Сергея всё так же горьки и остры.

…Я вышла из комнаты. Дорогие, как я их стала называть - вторые родители, ни о чём не спрашивая, усадили меня за стол - и мы стали ужинать…

Несмотря на все усилия друзей, меня не оставляло напряжение в ожидании звонка «оттуда» с разъяснениями по поводу трагедии, которая произошла с Сергеем…

Мы с Михаилом Никитовичем и Варварой Николаевной решили пока ничего не сообщать родителям о случившемся. Папенька и маменька очень любили нашего Серёжу, и эта новость стала бы для них страшным ударом.

…А через несколько дней меня, наконец, вызвали «в большой дом» - и всё объяснили. Оказывается, причиной того, что Сергей попал в тюрьму, стал подлый донос одного из его сослуживцев. На сегодняшний день, сообщили мне, виновный понёс заслуженное наказание. Все обвинения с Черкасова Сергея Прокофьевича были сняты…

К сожалению, в процессе разбирательства у Сергея не выдержало сердце, и он скоропостижно скончался на одном из допросов… После принесённых соболезнований «сильные мира сего» торжественно заверили, что в дальнейшем мне будет оказана всяческая необходимая помощь и содействие с их стороны. «Все награды мужа мы обязательно передадим Вам…»

…Я только молча кивнула на эти слова, не сочтя нужным благодарить за них.

Организацию похорон взяли на себя коллеги Сергея, оставшиеся верными его светлой памяти. Проститься с нашим Серёжей пришло много его истинных друзей и товарищей по той работе, которой он отдал всего себя, - а также те, порой даже малознакомые люди, которым он всегда с готовностью оказывал любую посильную помощь. Не стало человека, сделавшего так много - и сделавшего бы ещё в тысячу раз больше на благо Родины… Родины, которую он так любил и в которую так верил!.. А для меня это была утрата самого главного, настоящего - лучшего друга и единственного, самого любимого на свете мужчины: моего законного перед Богом и людьми супруга, который был мне бесконечно дорог, и которому я поклялась когда-то в вечной любви…

…Душа, ни на мгновение не успокаиваясь, по-прежнему терзалась вопросом: как жить дальше?

…Теперь я уже не могу вспомнить ни сами похороны, ни первые дни после них… Было невыносимо-пусто. Знаю только, что и Михаил Никитович, и Варвара Николаевна, и Павлуша, и Дусенька неотлучно находились при мне - но я никого не видела и не слышала тогда…

...Когда прошли поминальные сорок дней, Михаил Никитович позвал меня к себе в кабинет для серьёзного разговора. «Лизонька, я понимаю, что на Вашу долю выпало много испытаний. Знаю, как тяжело Вам остаться без Сергея; знаю, какое это для Вас горе…

Но - пожалуйста, поймите меня правильно: не нужно оставаться наедине с этим горем, не нужно быть всё время погруженной в него. Я уверен, что Серёжа был бы недоволен, видя Вас в подобном состоянии… Как бы ни было это непросто - однако Вам необходимо взять себя в руки; прежде всего, Вам нужно закончить учёбу. Вы должны - слышите, должны! - стать врачом. Сделайте это для Сергея и родителей, чтобы они могли гордиться Вами… А мы - мы всегда будем рядом и поможем во всём», - Михаил Никитович с трудом договорил и крепко обнял меня. «Спасибо Вам. Я постараюсь никого не огорчить», - чуть слышно ответила я, уткнувшись в родное плечо.

Глава 6

…Лишь когда прошло три года, я нашла в себе силы - и всё-таки сообщила родителям о том, что Серёжа погиб…Мама и папа очень любили Сергея, и для них эта новость стала тяжёлым ударом - пожалуй, самым тяжёлым со времени отъезда…

Конечно же, в первую очередь они тревожились за меня и просто умоляли своих друзей Никольских позаботиться обо мне, хотя умолять было излишне: Михаил Никитович, Варвара Николаевна, их дети - и без того делали всё, чтобы я не чувствовала себя одинокой. В те чёрные дни они стали моим настоящим спасением…

…Так закончился первый, большой и серьёзный, этап моей взрослой жизни - и сразу, безо всякой передышки, начался второй. Времени на раскачку не было совсем. Университет и работа так поглощали меня, что даже когда друзья приглашали на концерт в любимую Московскую Консерваторию, я то и дело вынуждена была отказывать им, полностью сосредоточившись на учёбе, которой вдруг стало очень и очень много. В связи с трагическими событиями в жизни я немало пропустила на своей профессиональной стезе - и теперь вынуждена была спешно догонять коллег и однокашников…

…Но всё когда-нибудь кончается - закончилась и моё учение. Теперь у меня - красный диплом и самая замечательная в мире профессия врача… Первым, с кем я поделилась таким важным событием, конечно же, стал Серёжа. Я поехала на кладбище, купив большой букет сирени, разноцветные кисти которой легли на могильную плиту, так жадно и ласково прильнув к ней каждым своим листочком, словно тоже долго ждали этой встречи… «Ты так любил сирень, Серёженька…» Я поклонилась, дотронулась до могилы и прошептала:

«Вся жизнь моя была залогом

Свиданья верного с тобой;

Я знаю, ты мне послан Богом,

До гроба ты хранитель мой»…

Только Александр Сергеевич Пушкин мог так просто и так пронзительно выразить всю неутолимость и высшую предопределённость этой вечно таинственной душевной тяги к любимому человеку…

Я тоскую по тебе, Серёжа…

…Вечером после торжественной церемонии вручения дипломов в институте я была у Михаила Никитича, Варвары Николаевны, Павлуши и Дусеньки. Они устроили в мою честь настоящий праздничный ужин. Было сказано много добрых слов, за которыми последовала целая вереница трогательных воспоминаний… Как хорошо, когда есть друзья, с которыми долго идёшь по жизни и которым почти всегда можешь тихонько сказать: «А помнишь?..» - не сомневаясь, что услышишь в ответ: «Конечно, помню… А ты - помнишь?..» И так - вопрос за вопросом, ответ за ответом - до бесконечности…

Сразу после успешной сдачи всех последних экзаменов я написала письмо в Париж - и теперь горячо попросила Варвару Николаевну при первой же возможности переслать его родителям. Ах, как бы я хотела, чтобы они были сегодня здесь, вместе с нами…

…Между тем начались мои трудовые будни в больнице. На первых порах было очень и очень непросто - и всё-таки любимая работа неизменно доставляла мне хотя и никогда легко не дающуюся, но зато поистине ни с чем не сравнимую радость… Дни летели в жуткой круговерти, которая стала особенно стремительной после того, как я взялась за разработку темы, предложенной Михаилом Никитовичем. Эта тема была связана с поиском новых методов лечения в интересующей меня области исследований регенерационных возможностей живых организмов и в первую очередь - человека…

Жизнь за пределами больничных и лабораторных стен тоже шла своим чередом. Недавно Варвара Николаевна спросила меня: «Лизонька, может ли дочь наших знакомых Аннушка пожить у Вас? Сама она из Владимирской области, поступила здесь, в Москве, на курсы медсестёр, но в общежитии мест для проживания пока нет. Михаил Никитович постарается как можно скорее найти для Аннушки комнату, а пока… Девушка Вам и по хозяйству поможет - и вообще… она хороший человек; я думаю, Вы с ней подружитесь…» - с улыбкой говорила Варвара Николаевна. Я, конечно, не возражала.

Так в мою жизнь вошла милая Аннушка, которая вскоре стала для меня очень дорогим человеком и потом на протяжении долгих лет была незаменимой помощницей и другом.

…А время шло всё быстрее… Новый метод лечения, над которым я напряжённо работала, обещал в ближайшем будущем развиться в довольно успешную и перспективную технологию. В результате моя диссертация на соискание учёной степени кандидата наук, посвящённая этому методу, вызвала одобрение всего отечественного медицинского сообщества и даже была приравнена к докторской диссертации. Так я защитилась и неожиданно для самой себя сразу стала доктором наук. Благодарности моей не было предела - ведь я понимала, что без помощи дорогих друзей, людей, по-настоящему любящих меня, - и, конечно же, без Божьей помощи - ничего этого попросту не состоялось бы в жизни.

Сразу после защиты мы с Павлушей и Дусенькой снова поехали на кладбище, где я низко поклонилась и прошептала: «Спасибо, Серёженька, спасибо за всё! я люблю тебя…».

Родителям я написала длинное письмо, в котором по возможности подробно рассказала о своей работе над диссертацией, об успешной защите и о том, что я теперь - доктор наук.

…И всё-таки, даже за всеми этими как долгожданными, так и нечаянными радостями, душа не переставала болеть; порой мне бывало нестерпимо печально - но теперь, по Божьему промыслу, рядом почти неотлучно находилась верная Аннушка, которая очень тактично и мудро оберегала меня ото всех житейских проблем… Как бы то ни было, жизнь продолжалась, и даже потихоньку входила в некую более или менее спокойную колею…

Продолжение