Редакция и авторы журнала «Новый пенсионер» поздравляют милых дам с праздником 8 марта! Желаем счастья!

 08.03.2010. Редакция и авторы журнала «Новый пенсионер» поздравляют милых дам с праздником 8 марта! Желаем счастья! В этот прекрасный весенний день дарим вам изящные записки Елены Романовны Мушкиной о бале. Язык перчаток, язык веера, язык почтовой марки. Забытые, но не теряющие очарования привычки прошлых времен…
Всегда Ваши –, Елена Мушкина, Елена Шахова Елена Коваленко, Екатерина Беляева-Чернышова, Светлана Гарюшина

И бесконечный котильон ...

В общем, пять моих бабушек-девиц ходили в Купеческий клуб, на балы. К балу готовились тщательно. Платья, конечно, от Ламановой – в начале 1900-х годов она одевала всю Москву. Весной и осенью привозила из Парижа модные ткани – левантин, марселин. И еще гран-рамаж, ткань с крупным рисунком; торговцы называли ее «Большой ромашкой». Наряды с оборочками, кружевами, пуговицами…Боа – длинные узкие меховые накидки; жюпон – нижние юбки, шуршащие, выглядывающие из-под платья; блонды – шелковые кружева; глазет – парча с цветной шелковой основой, с узорами, вытканными на ней золотыми или серебряными нитками…
Белоснежные перчатки из тончайшей лайки. После первой же чистки лайка становилась жесткой, надо было покупать новые. Естественно, чем рукав платья короче, тем перчатки длиннее. Стягивать их с руки трудно. А потому законодатели моды предложили перчатки без четырех пальцев, оставив лишь запястье и ту часть перчаток, которая доходила до локтя. Так появились митенки. Легкие, белые, до локтя и без пальцев – обязательная принадлежность бального наряда моих бабушек. Позднее митенки стали шить из бархата, шелка, замши, отделывать вышивкой, вязали из шелковых нитей цвета экрю - топленого молока.
За порядком и приличиями в танцах наблюдали специально выделенные директора. Кстати, в Уставе Клуба записано, что «господа-кавалеры, желающие пользоваться танцами, должны быть в перчатках и башмаках». Да, менуэт и полонез, вальс, кадриль и полька, и тем более, катильон требовали от представителей сильного пола культуры, соблюдения правил.
И бесконечный катильон
Ее томил, как тяжкий сон.
Существовал язык перчаток. Чтобы сказать «Да», перчатку надо было уронить, как бы нечаянно. «Я к вам неравнодушна» – теребить ее в руках. «Я вас не люблю» – дотронуться перчаткой до подбородка. «Ненавижу!» – вывернуть наизнанку. «Вы меня оскорбили» – положить в сумочку. «Я возмущена!» – сильно ударить перчаткой по руке. «Прости меня» – перчатку правой руки приложить к сердцу.
И еще веер. Он не только демонстрировал богатство и вкус, но был незаменим для тайных любовных диалогов. Положение веера в руке, сторона, которой он повернут к визави, количество открытых-закрытых перьев или пластин - все имело значение. Количество открытых лопастей указывало на час свидания. Черный веер означал печаль, красный – радость, зеленый – надежду, белый – невинность. Коричневый говорил, что счастье недолговечно, усыпанный блестками свидетельствовал о твердости характера. Тот, кто хотел сказать «Нет», должен был приложить открытый веер правой рукой к левой щеке. «Я к вам не чувствую приязни» – несколько раз открыть и закрыть веер, держа его при этом около рта. «Верить ли вашим словам?» – закрытый веер держать у левого локтя. «Я жду ответа!» – ударить закрытым веером по ладони. «Не приходи сегодня» – закрытым веером провести по наружной стороне руки. «Я тебя люблю» – правой рукой указать открытым веером на сердце.
Те же обязанности у флирта. Бальная почта — игра, упомянутая в «Евгении Онегине», очень распространенная в конце ХIХ века. Мы с друзьями тоже в нее играли, дома, за столом. А в те времена почтовые карточки разносили на балах.
Верней нет места для признанья
И для вручения письма...
Перед каждой фразой — название цветка или камня. «Отчего вы покраснели?» — вопрошает жасмин. «Очень нужно!» — возмущается сердолик. «Поговорите с папенькой» — советует изумруд. «Баю-баюшки-баю» — успокаивает хризолит. И конечно, самые распространенные слова: «Вы мной играете» и «Я вас люблю».
В этой игре важен не только текст послания. Каждый цветок имел свой смысл. Липа означала «супружество», базилик — «ненависть», зверобой — «враждебность», боярышник обещал «надежду». Ландыш расшифровывался как «возвращение счастья», анютины глазки — «думай обо мне», дурман — «я тебя никогда не забуду». Ну, а олеандр предупреждал: «Остерегайся!»
В любви можно было объясняться и с помощью почтовой марки. Помню, я огорчалась: день рождения, круглая дата, но надо ехать в командировку. Мама обещала позвонить в гостиницу, поздравить, а бабушка сказала, что пришлет открытку.
Прислала. На одной стороне, как и положено, адрес, фамилия. На другой ни одного слова! Зато по всему полю аккуратно наклеены марочки. Одна – с наклоном влево, другая – вправо, третья – вверх ногами… Ничего не понимаю! «В каждой строчке только точки, догадайся, мол, сама».
– Догадаться, конечно, трудно, – смеялась бабушка, когда, вернувшись, я положила перед ней эту открытку. – Я решила удивить тебя, повеселить. Просто надо знать язык марок. Вот эта, вверх ногами с наклоном влево, означает: «Увижу ли тебя скоро?» Все правильно: жду из командировки! С наклоном вправо: «Твое отсутствие меня огорчает». Ну, а эта, наклеенная горизонтально, – поздравление с днем рождения: «Будь счастлива!»
В подтверждение своих слов бабушка вынула из шкатулки открытку-каталог: 10 вариантов наклеивания марок. Пожелтевшая, чуть потрепанная, она так и называется: «Язык почтовой марки».
Я показывала эту открытку многим коллекционерам. Ахали-охали-удивлялись, марки в лупу разглядывали. Дешевые, семикопеечные, с изображением Государственного герба – двуглавого орла. Под ними эмблема почты – два перекрещивающихся почтовых рожка. Такие марки появились в обращении в 1889 году. Вполне вероятно, что нашей открытке более 100 лет.
– Открытка редчайшая, – сказали в Обществе филателистов России. – Мы такой нигде и не видели.
Кстати, нынешняя марка, наклеенная вертикально, означает: « Мое сердце свободно».

Дело в шляпке

К бальному наряду – стильная прическа. Аккуратно завернутые лежат в доме плойки – черные чугунные щипцы для завивки волос. Кожа, которой были обтянуты ручки, не сохранилась, истлела. Название от слова «плоение» – сжатие ткани горячим утюгом. Обычно речь идет о гофрированных воротниках, мода на которые возникла в Италии и Испании; с них-то все и началось. Потом с воротников перекинулись на прическу. Тут уж утюг не поможет! Так появились щипцы.
Удивительно: в доме почти не осталось следов косметики и парфюмерии. И это при пяти девицах! Сломанный пульверизатор - раньше аромат наносили не на тело, а на перчатки. В ассортименте магазинов так и значилось: «Надушенные перчатки». Закаменевшая пудра в коробочке «Тов-во Брокар и К», его же «О-де-колонъ» - пустой флакончик от «Кельнской воды», прародительницы «Тройного одеколона».
Единственная, на мой взгляд, интересная находка – мушница. Я думала, что это медальон. Но как объяснили в Историческом музее, здесь лежали «мушки»; в любой момент их можно было «посадить» на лицо, для пикантности.
Как же перед балом сохранить все это великолепие? Дождь, снег… Без извозчика не обойтись! Булат Окуджава огорчался:
А все-таки жаль, что в Москве больше нету извозчиков.
Хотя б одного, и не будет отныне… А жаль.
Но извозчик не поедет на такое расстояние: от дома до клуба – рукой подать. Поедет! Это не сегодняшний таксист, который капризничает, маршрут выбирает, цену заламывает. Да, не было тогда ни мигалок, ни звуковых сигналов, зато правила движения – извозчичьего! – были. Соблюдались они безукоснительно.
Прежде всего, держаться правой стороны, сохранять дистанцию между экипажами, ехать умеренной рысью. В конце ХIХ века это было 6 верст в час, в начале ХХ – уже 10 верст. «Транспорт» разрешалось ставить вдоль тротуара, в один ряд. На главных улицах «водитель кобылы» не имел права слезать с экипажа; исключение – трактир или поилка для лошадей. Одет чисто и опрятно, заплатки допустимы, но только из той же ткани.
Естественно, везти седока на любое расстояние. Даже если пассажир пьян, на ногах не держится, все равно – везти. Отказать можно лишь ночью, чтобы не рисковать выручкой. Пьяных, которых сажала полиция, извозчик вез бесплатно.
А вот подвыпивший извозчик – явление недопустимое. Любое заявление, от дворника, от пассажира, просто от прохожего – основание для штрафа. Весьма солидного. Штрафовали все, кому не лень, и околоточные, и городовые.
– Штрафовать вообще любили, - рассказывала бабушка. - В 1900 году в моду вошли большие остроконечные булавки на женских шляпках. Не шпильки, а именно булавки, которые помогали удерживать этот головной убор при сильных порывах ветра. В общем, писк моды ... Но какой же шум поднялся! На правительственном уровне! Эти булавки стали называли «орудием возмутительной дамской неосторожности и легкомысленности, которые наносили пассажирам трамваев царапины и легкие поранения».
Бабушка так и сказала - «поранения».
Сначала хотели вообще объявить войну этим булавкам, но побоялись возмущения женщин. И тогда правительство приняло решение: обязать женщин, которые ездили на трамвае, надевать на заостренные шпильки безопасные наконечники. Иначе - штраф.
Впрочем, шум скоро затих - мода на такие булавки, как и любая мода, прошла.

Е.Р. Мушкина, обозреватель,
заслуженный работник культуры,
лауреат премий Союза журналистов СССР и Москвы, член Союза писателей

Ссылка на «Новый пенсионер» обязательна