Для вас, родители

Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно. Еще раз об образовании детей. Актуальная статья Маши Трауб >>

«Московские новости»

От восьмидесяти и выше

Образовательный родительский минимум: мамы мальчиков выбирают вузы с военной кафедрой, мамы девочек — университеты с выгодными женихами

Когда мой сын Василий оканчивал младшую школу, дети писали в выпускной альбом, кем они хотят быть. Писали в школе, без помощи родителей. Две девочки мечтали стать актрисами, еще две — певицами или моделями, трое — писательницами или режиссерами. Наташа призналась, что «хочет быть банковским работником и следить за системой, чтобы в нее не попадала матрица». Света написала, что наверняка станет биологом, потому что у нее мама и бабушка — биологи, и это вроде как логично. По тем же мотивам Маша решила стать ветеринаром: «Я из такой династии». Половина мальчиков не могли выбрать между бизнесменом (как папа) и футболистом (хоккеистом). Только один мальчик сказал, что хочет стать президентом.
Когда мой сын Василий оканчивал младшую школу, дети писали в выпускной альбом, кем они хотят быть. Писали в школе, без помощи родителей. Две девочки мечтали стать актрисами, еще две — певицами или моделями, трое — писательницами или режиссерами. Наташа призналась, что «хочет быть банковским работником и следить за системой, чтобы в нее не попадала матрица». Света написала, что наверняка станет биологом, потому что у нее мама и бабушка — биологи, и это вроде как логично. По тем же мотивам Маша решила стать ветеринаром: «Я из такой династии». Половина мальчиков не могли выбрать между бизнесменом (как папа) и футболистом (хоккеистом). Только один мальчик сказал, что хочет стать президентом. Впрочем, девочка Яна тоже решительно заявила свои претензии на власть. Среди профессий, о которых мечтали дети, были еще химик-изобретатель, путешественник, тренер по баскетболу, летчик, военный и милиционер.

Мы, родители, читая эти детские признания, обливались слезами умиления. Но никто, ни один из нас не согласился с выбором ребенка. Мама из династии ветеринаров с ужасом процедила: «Только через мой труп». Мама будущего хоккеиста рассказала, что только вчера ему сняли очередной гипс и с хоккеем пора завязывать. А я ни за что не хотела видеть своего Васю путешественником, потому что материнское воображение тут же рисовало Тура Хейердала и бородатого Конюхова, который на лодке все время где-то плавает... Не дай бог, пусть мальчик получит нормальную профессию. Какую? Только не журналист, потому что такого ни одна мать-журналист своему сыну не пожелает, и не юрист — наш старший сын уже пошел по стопам деда и отца, и ни к чему хорошему это не привело.

Сейчас многие матери не спят, пьют валокордин, не уезжают в отпуск на лето и могут говорить лишь на одну тему: ЕГЭ и поступление в вузы, первая волна, вторая волна... Мамы мальчиков при словосочетании «военная кафедра» начинают заламывать руки. Мамы девочек благодарят Бога за то, что у них девочка, но думают не о карьере дочери, а о том, чтобы она нашла себе хорошего мужа. И по-прежнему мало кто спрашивает, чего хотят сами дети, по-прежнему ли мечтают стать писателями или ветеринарами.

Дочь моих знакомых хотела поступать в театральный. Девочка яркая, талантливая, но не выговаривает «эр». Родители решили, что она будет поступать на факультет экологии.

— Гоша Куценко тоже картавил, — сказала девочка.

Родители посмотрели на нее так, как будто она изрекла очевидную глупость.

В семье моего будущего мужа мечтали, чтобы сын поступил на истфак. И только случайность привела его на юрфак — он сломал ногу и решил поступать вместе с другом, служившим ему вторым костылем и мечтавшим стать юристом. Впрочем, по специальности он работал ровно два года, после чего ушел в журналистику, что было горем и позором для семьи. Какая же это профессия? Вот история КПСС — это профессия.

Наш старший сын Ваня, как все мальчики в семнадцать лет с неровной, пробивающейся клочками щетиной, не знал, чего хочет. Решил, что пойдет на юрфак. На втором курсе, уйдя в академку по причине заваленного экзамена, он заявил, что мы должны были отправить его в спортивную школу, чтобы он занимался любимым футболом. А если не заниматься, то хотя бы писать об этом. Журналистика — вот его призвание. Мы устроили его в газету, в спортивный отдел. Запал погас на попытке придумать первую строчку в заметке про синхронное плавание. Оказалось, что эти пьяные дядьки, которые сидят в крошечной прокуренной комнате и смотрят футбол, знают намного больше, чем он. Имена, историю, составы. Все они могли с равной легкостью написать как про регби, так и про фристайл, а Ваня не мог. На четвертом курсе юрфака сын заявил, что мы загубили в нем художника, не отправив в художественную школу. На пятом, перед самым дипломом, он бубнил, что ненавидит юриспруденцию и никогда не будет юристом, а будет, пожалуй, компьютерным дизайнером. Мы кивнули, чувствуя свою родительскую вину — ведь мальчик действительно неплохо рисовал, действительно прилично стоял на воротах и мы действительно приняли за него решение поступать именно на юрфак. За вину нужно платить, и мы покорно оплатили курсы компьютерного дизайна. И еще одни. И еще одни. Потом на курсах сыну объяснили, что этой профессии нужно учиться лет шесть, желательно в британской школе дизайна. На это денег у нас уже не было. А у него пропало желание.

Теперь Ваня работает по специальности. Работа не доставляет ему никакого удовольствия. От компьютерного дизайна остались только воспоминания и приличное владение фотошопом, с помощью которого он обрабатывает семейные фотографии. Теперь он хочет набраться опыта и попытаться пройти собеседование в известной юридической фирме.

— Зачем, если это не твое? — спросила я.

— Знаешь, мне тут одна девушка понравилась, — ответил он. — Недавно она спросила, какая у меня зарплата. И заявила, что ее интересуют только те, кто «от восьмидесяти и выше».

Дочка наших друзей в прошлом году набрала по ЕГЭ какое-то сумасшедшее число баллов, которое набирают лишь гении или аутисты, и поступила на филфак МГУ. Девочка перешла на второй курс. Мама девочки, сама окончившая филфак и сидящая без работы, надеется только на счастливое замужество дочери с тем, кто «от восьмидесяти и выше».

В Васиной школе на первом этаже появился плакат для выпускников, где рассказывается о том, как выбрать профессию по душе и куда поступать. В конце есть слова: «А если ты ничего не выбрал, то тебе одна дорога — с мамой за ручку на юрфак».

— Мам, а что такое «Газпром»? И Госдума? — спросил Вася, перешедший в шестой класс. Он все еще мечтает стать химиком-изобретателем, потому что химия в его школьной программе пока не началась, и у него остались какие-то иллюзии.

— Почему ты спрашиваешь?

— У нас в классе все хотят работать или в «Газпроме», или в Госдуме, — ответил сын, который еще два месяца назад закатил нам скандал с требованием перевести его в спортивную школу, где «можно целыми днями играть в футбол». В качестве аргументов он перечислял, за сколько вернулся из Англии Аршавин и сколько получает от рекламы Бекхэм. А еще недавно он увидел своего друга по телевизору. Друг подпевал звездам отечественной эстрады. Вася сказал, что я виновата в том, что он бросил музыку, и в том, что не отдала его в студию вокала. А так бы он тоже стоял на сцене вместе с другом.

У меня трое детей. Старшему я уже сломала жизнь. Среднему вот-вот сломаю, потому что готова нанимать ему репетиторов, давить, заставлять, лишь бы он поступил в институт, где осталась военная кафедра. А еще у меня подрастает девочка, которой только три года. Конечно, я отведу ее на танцы, заставлю заниматься музыкой, художественной гимнастикой, балетом, фигурным катанием или живописью. Но в душе буду надеяться только на то, что она удачно выйдет замуж. За того, кто «от восьмидесяти и выше».

Источник: http://mn.ru/opinions/20120609/319952188.html

НП