«Станем великими стариками»

Почему понятие «бабушка» — это анахронизм, надо ли пожилым людям становиться эгоистами и как подготовиться к смерти. На встрече обсуждились эти и другие не менее интересные вопросы.

Георгий Урушадзе: Прежде чем задать вопрос, представлюсь. Мне 24 года, как я сам себя ощущаю, а по паспорту мне на 20 лет больше. Сколько вам лет по паспорту и на самом деле?

Авдотья Смирнова: Мне 47 лет, а внутреннее я себя чувствую на 40. И точно так же на 40 лет я себя чувствовала, когда мне было 18. Моя юность пришлась на конец 80-х — начало 90-х, я очень рано попала в тусовку авангардистов, художественного андерграунда, в круг довольно зрелых людей, выбравших свою судьбу. А я была нахальная самоуверенная идиотка, при этом нахватанная и ловко умеющая болтать. Поэтому я производила неизгладимое впечатление на своих более старших собеседников, особенно мужеского полу. И, когда я шпарила что-то про «Волшебную гору» Томаса Манна, они меня потрясенно спрашивали: «Сколько тебе лет?» Я всегда говорила: «Скоро будет 40, а пока 18». Собственно говоря, я всегда знала, что 40 лет — это мой заветный возраст. Так оно и случилось, потому что самая интересная и самая счастливая жизнь началась у меня после 40.

Александр Цыпкин: Мне 41 год и 2 месяца, я ощущаю себя на 41 год и 2 месяца. Утром я ощущал себя на 102, потому что вчера думал, что мне 17, перепил, и мне было очень плохо. А так мне 41 и 2, и каждый свой возраст я считаю самым лучшим. Никогда не знаешь, когда умрешь, поэтому лучше умереть в лучшем возрасте.

Георгий Урушадзе: Мы не избежим разговора о смерти, когда говорим о старости. Для вас смерть — это все, что следует сразу за старостью, или эти вещи разделены?

Авдотья Смирнова: Смерть мне кажется самым важным событием в жизни человека, для него самого. Я не боюсь ее, но, скажем так, волнуюсь перед ней как перед самым главным экзаменом. Я человек, довольно архаично верующий в загробную жизнь, ни секунды в ней не сомневающийся и точно так же не сомневающийся, что там-то как раз начнется самое интересное.

На смерть других людей у меня странная реакция. Мне всегда очень жалко живых, оставшихся — родных, близких того, кто умер. А к покойнику я, как правило, испытываю чувство… Я рада за него. Я рада за человека, который ушел туда, где точно не хуже, и, кроме всего прочего, избавился от довольно тяжелого бремени ношения себя в этом мире.

А к старости у меня отношение куда более сложное, чем к смерти. Опять же, я старости совершенно не боюсь, но я очень боюсь потери рассудка. Я знавала и знаю выдающихся стариков и старух, которые сохраняли или сохраняют волшебное чувство причастности и интереса к жизни. И я видела, как у моей родной бабушки, которую я очень любила, умнейшей совершенно дамы, была старческая деменция. Она действительно впала в детство. Вот этого я боюсь больше всего на свете. Я хочу участвовать в жизни до конца.

Александр Цыпкин: Мы, мне кажется, пока биологически не готовы признавать, что это произойдет. Смерть может наступить гораздо раньше, чем старость, и продолжаться еще лет 20–30 жизни, к сожалению. Я, помню, как-то лежал в больнице, вышел из палаты на прогулку и слышу, как в моем боксе пациент провожает посетителей и очевидно старческим голосом говорит: «Ну, девочки, вы такие молодые еще, что-то еще сложится!» Открывается дверь, и я вижу «девочек» значительно старше моей бабушки — лет 75–78. Они говорят: «Не удивляйтесь, это папа нашей подруги, ему 94, поэтому мы для него девочки. Его больше некому навещать. У него дочка с внучкой разбились в автокатастрофе 15 лет назад». И вот он, скорее всего, тогда умер, понимаете. Я не уверен, что хочу так прожить.

В определенной степени после меня хоть потоп: что обо мне скажут, мне не так важно. Старости я очень боюсь. Прежде всего я боюсь, что буду глупо выглядеть, делая комплименты молоденьким девушкам. Боюсь, что мой образ жизни не будет соответствовать моему возрасту. Но если честно, после того, как уйдут мои бабушки и родители, я не боюсь больше ничего. Я не хочу умереть раньше, чем они.

Авдотья Смирнова: Я, кстати, вспомнила в связи с рассказом про девочек, что у других моих бабушек до глубокой старости была своя компания, которая так и называлась — «девчушки». Вот я хорошо помню, когда девчушки собирались (а девчушкам было уже так хорошо к восьмидесяти), то моя двоюродная бабушка, Тамара, всегда начинала заседание этого клуба со слов «Девчушки, нам нужно решить три вопроса: как жить дальше, где найти мужика и как стать молодой и красивой?».

Александр Цыпкин: Мой прапрадедушка был в Ленинграде старейшим жителем, по-моему, Октябрьского района. Его пригласили на 50-летний юбилей революции. Проходит собрание, все рассказывают, какой Владимир Ильич Ленин молодец, и наконец его вызвали на трибуну: «Скажите, какое событие повлияло на то, что вы прожили до 95 лет?» И дядя Геня говорит: «Одно важное событие было: в 1933-м на суде всем дали 25 лет, а мне десятку». Поэтому очень возможно, что залог долголетия не связан с трагическими и не трагическими событиями нашей жизни.

Читайте полностью на сайте "Теории и практики"

На илл. изображение Мафусаила, персонажа Ветхого Завета, прожившего по преданию более 900 лет