Рассказы о войне: Анатолий Адоскин

Адоскин Анатолий Михайлович – Народный артист РФ, актер театра Моссовета.

«У меня интересная история мальчишки. История мальчика, в жизнь которого вошла война, которая сформировала меня. Все что замешано во мне за эти четыре года, осталось во мне на всю жизнь. Я до сих пор ощущаю свою вину за то, что я не воевал. Мне не хватило нескольких месяцев. На фронт брали рожденных до июля 1927 года, а я родился в ноябре 1927. Когда я начинаю все вспоминать, то это оказывается все это так рядышком и запомнилось навсегда.

Летом 1941 года наша семья, как всегда, жила за городом. Мой отец, Адоскин Михаил Львович работал в Промкооперации, занимал там ответственный пост и имел ведомственную дачу. Утром 22 июня я поехал на велосипеде в соседний поселок к другу. Возвращаясь от него, я обратил внимание на то, что люди сбившись в небольшие группы о чем-то говорят и все повторяют одно слово «война»... Но, в силу молодости, воспитания и патриотизма, никто из нас не верил, что эта война надолго. Мы все были уверены, что война продлится несколько месяцев!

Вечером, того же дня, приехал отец и мы стали собираться в Москву. Через несколько дней отец принял решение вывезти нас из Москвы в Рязанскую область в село Логовое. Мы поселились в доме у местных жителей. Холодная осень, непривычная обстановка, да еще и хозяин дома оказался совсем не порядочным человеком, видя в нашей семье евреев, он постоянно нам угрожал: «Вот придут немцы и я ваших евреев им сдам». Прожили мы в такой обстановке недолго. В день моего рождения, в ноябре, мы, всей семьей, погрузившись в вагон-теплушку поехали в глубокую эвакуацию. Конечным пунктом должен был стать город Чемкент.

Что удивительно, казалось бы - война, страх, горе в каждой семье, тысячи эвакуированных, но... на каждой станции было организовано питание, снабжение кипятком. Так мы доехали до города Пенза. Я, как единственный мужчина в огромной семье, пошел за кипятком. Наш состав поставили далеко от перрона, через несколько путей, на которых стояли еще составы поездов. Мне пришлось пробираться и под вагонами, что заняло много времени. Возвращаясь, уже с полным чайником, я вдруг увидел, что наш состав уже отправился! Я остановился в ужасе, понимая, что сейчас чувствует мама! Решение пришло мгновенно: мама должна меня видеть! и я побежал. Уже вижу - мама стоит в проеме дверей теплушки, а поезд набирает скорость. Я бегу, размахивая чайником, кричу: «Мама! Я догоню!» Кто-то протягивает руку, я за нее хватаюсь, подтягиваюсь и, наконец, забираюсь в чужой вагон, но какая разница наш вагон или нет, главное - я не отстал от поезда, и мама это видела! Вот только кипятка нет... пришлось бросить чайник. Вот так мы ехали...

В феврале 1942 года вернулись в Москву. Вот я и дома, в родном Козицком переулке. Сразу пошел в любимую школу №170. В школе познакомился пареньком, который мне посоветовал пойти работать, чтобы получать рабочую карточку. Так я попал на часовой завод, который, в то время, выпускал мины. Благодаря своим рукам, которые были очень ловки, свою работу я довел до совершенства и в процессе работы я умудрялся еще и читать! Этот же паренек, привел меня во двор актерского дома в Гнездиковском переулке, где его отец работал истопником. Там компания молодых ребят и девушек играли в волейбол. Я подружился со многими и в свободное время проводил там.
Как-то раз, играя в волейбол, очень захотелось пить и мальчик, живший в этом дворе, повел меня домой. Дверь открыл мужчина, который поразил меня всем своим видом!

Я никогда не видел таких. Он был в шикарном китайском халате, а, главное, он пел! Это был знаменитый тенор Юницкий! Я был покорен...И, конечно же, я захотел стать певцом-тенором! Этот же друг мне посоветовал, для того, чтобы попасть в театр, надо дать хлеб капельдинеру. И я стал воровать в доме хлеб... стал отрезать по кусочку от пайки, и когда собиралось по нескольку кусочков, я шел в театр и платил хлебом за билет.

Летом 1942 года приехал с фронта отец и отвел меня учится в автомобильный техникум. Но желание стать актером во мне уже поселилось. Недолго я там проучился - сбежал! Стал посещать разные театральные студии. Летом нас отправили рыть окопы и там я познакомился с руководителем одной из студий Воиновым, учеником великого Хмелева. Это и решило мою судьбу».