Актрисе Варваре Шуроховецкй исполнилось 103 года

Звоню утром – поздравить. Бодрый голос в трубке:

– До пяти утра заснуть не могла. Лежала – вспоминала, как в детстве дня рождения ждала. А теперь уже 103…

– Могли себе представить, что станете долгожительницей?

– Ой, что ты! – смеется. – Сама удивляюсь. Если бы не нога (13 лет назад ампутировали ногу. – «Т»), сейчас бы дома ты меня не застал. А так встала с утра, сварила себе кофе с коньяком, три сигареты выкурила – смотрю в окно. Никто пока не звонит – боятся разбудить. Но днем будут гости. Придут девчонки…

«Девчонки» – это актрисы и сотрудницы местного СТД. Самой младшей – чуть-чуть за семьдесят.

– Одиннадцать человек в гости жду.
– Откуда так много?
– А разве много? Раньше всем театром праздники отмечали. Но теперь я одна из своего поколения осталась. И, знаешь, что самое страшное: когда умирают те, кто младше тебя. Вот по телевизору смотрела: Володя Зельдин ушел, а он был для меня ориентиром – два года разницы, но все же ровесник. Это вселяло надежду: могла бы рядом с ним потанцевать… Осенью подруга умерла. Красоточка. 82 года всего – еще бы жить и жить.
– Подсказали бы секрет долголетия…
– Сама не знаю. Журналисты спрашивают – развожу руками. В здоровый образ жизни не верю. Курю вот, бывает, по пачке в день.

Курить научилась у солдат. В тридцатые годы Варвара Ивановна начинала свой творческий путь в Театре красной армии Северо-Кавказского военного округа, а позже прошла с этим театром Великую Отечественную войну. На лесных полянах, в землянках и в степи; в казармах и на кузовах полуторок играла ведущие роли и в «Надежде Дуровой», и в «Полководце Суворове», и в «Порт-Артуре»…

– Я сейчас смеюсь, вспоминаю: муж (режиссер Яков Давидович Габ. – «Т») генеральшей меня называл. «Варя, – говорил, – ты как никто умеешь общий язык найти и с рядовым, и с маршалом». У нас в доме до сих пор стоит рояль от маршала Толбухина – так ему наша «Надежда Дурова» понравилась. Мы с ним дружили.
И вот начинаю вспоминать – не могу уснуть. На фронте очень тяжело было, а спектакли играли и почему-то не болели никогда. Бывало, после третьего, четвертого показа прибегает к нам начальник госпиталя: «Девочки, – говорит, – умоляю. Санитарки несколько суток не спали – свалились с ног. Некому за ранеными ухаживать». И мы прямо в сценической одежде мчались к солдатам – мыли горшки, читали полученную корреспонденцию, составляли по их просьбе письма домой. Однажды, помнится, я решилась прочесть раненому солдатику письмо, которое получил он из дома. Жена его ждала, говорила, что война скоро кончится. А он попросил, чтобы я отправила жене похоронку. Я опешила. Он сказал: «Посмотри на меня». Приподнял одеяло и, оказалось, ему на мине оторвало ноги и руку. Но все же я старалась его подбодрить. Сколько всего в жизни было – не передать!

Читайте полностью материал Виктора Борзенко на портале «Театрал»